Проблема выплаты внешних займов будет определять наше осеннее «сегодня» и ближайшее «завтра». Во всяком случае, на период грядущих двух-трех лет львиная доля госбюджета обречена уходить на выплату долгов как внутренних, так и внешних. В относительных показателях речь идет о 30% расходной части. В абсолютных цифрах — порядка 250-300 млрд грн в год. Чтобы осознать глубину долговой ямы, в которой оказалась Украина, даже не нужно пересчитывать размер долга на душу населения, тем более что подобная методика слабо действует на людей, причем что у нас, что за океаном. Если бы среднестатистический житель США каждый день думал о тех «тысячах долларов», которые он гипотетически должен как гражданин страны, ему бы не осталось времени подумать о новой ипотеке, и кусок индейки неминуемо застрял бы в глотке на День благодарения. Что касается обычного украинца, то он даже и напрягаться по этому поводу не станет: «Пусть отдают те, кто брал», информирует news.enovosty.com.

Тем не менее в ближайшее время мы будет тратить на выплаты внешним и внутренним кредиторам сумму, в полтора раза превышающую общие затраты на оборону, в два раза — на медицину и образование, в три раза — коммунальные дотации населению. Не говоря уже, что это, по сути, шесть годовых бюджетов на ремонт дорог

У госдолга весьма токсичная карма и длинный «астральный хвост». Берут зачастую одни, а отдают другие. Которые тоже берут и не только с целью отдать. Любая задержка по платежам приводит не к появлению чего-то нового, а к занесению «строгача» в «карму» той или иной страны. Если где-то и сохраняется преемственность власти и работают причинно-следственные связи — так это в вопросе выплаты внешних долгов. Тарас Шевченко явно не знал о будущем государственном долге, но его универсальная формула «и мертвым, и живым, и не рожденным землякам» явно применима и к понятию суверенной задолженности. В политической системе координат — это звучит примерно так: «мертвые» политики берут в долг, «живые» — его приумножают, а отдавать придется «еще не рожденным».

Таким образом, перед нами вырисовывается весьма непростая дилемма. Либо пойти по исландскому сценарию, провести всенародный референдум и послать кредиторов в сад. В таком случае высвобождаются колоссальные внутренние резервы для стимулирования экономического роста. Но для этого необходимо наличие того, что можно эффективно «стимулировать». Самым ужасным и оттого наиболее реальным вариантом здесь может быть ситуация, при которой кредиторы будут обижены, а деньги банально потрачены на убыточные инфраструктурные проекты или аттракцион социального популизма. Кроме того, даже дефолт нужно проводить красиво.

Второй вариант — подобно Bos taurus или серому украинскому волу, впрячься в лямку погашения государственных кредитов всем наличным составом населения, а чтобы вернуть долги, придется либо занимать новые, либо затягивать пояса. А с учетом параметров нашего долга — и то и другое.

Хотя некоторые эксперты успокаивают украинцев примером таких стран, как Япония и США, где отношение суверенного долга к ВВП превышает 100%. У нас же пока этот относительный показатель чуть выше 60%. Но здесь есть несколько «рогатых», которые кроются в деталях. Во-первых, для того, чтобы иметь безлимит на внешние займы, страна должна: а) обладать инвестиционным рейтингом; б) эмитировать одну из резервных мировых валют (доллар, фунт, евро, франк, иену). У нас нет ни того ни другого. Зато есть условно конвертируемая гривня, выпущенная Нацбанком, как бумажный кораблик, в свободное плавание по дождевой канализации и «мусорный» кредитный рейтинг.

Во-вторых, Минфин, говоря о долге, зачастую упоминает лишь о прямом и забывает о гарантированном. Конечно, на Западе показатель гарантированного госдолга — это своего рода экзотика. Например, в США не принято давать государственные гарантии по долгам автодорожных или зерновых компаний. А у нас в прежние времена — вполне. В результате нынче от тех займов — ни дорог, ни денег, зато в сухом «профите» — госгарантии по долгам, которые составляют более $10 млрд, или 10% ВВП (условно определим в пределах $100 млрд). Сама сумма внешнего долга по состоянию на 30 июня 2018-го составляет $37,5 млрд, или 37,5% ВВП. Что касается внутреннего долга, то его размер несколько меньше — $28,6 млрд (в эквиваленте), или 28,6% ВВП. Суммарно, общую задолженность Украины нынче можно определить в пределах 76,3% валового продукта, и эта цифра разительно отличается от индикатора выставленного Минфином на текущий год — 60%. Как мы уже догадались, «дисконт» получен в результате невключения в расчет суммы гарантированного долга.

Утвержденный на государственном уровне вектор европейской интеграции иногда приводит к парадоксальным последствиям. В случае с долгом — это «бремя» маастрихтских стандартов, которые определяют параметры как для действующих участников ЕС, так и для стран-кандидатов. В соответствии с ними отношение госдолга к размеру ВВП не должно превышать 60%. Именно поэтому любая стратегия, выписываемая в Минфине, будет так или иначе прогнозировать снижение данного относительного показателя за отметку «60%». Иначе эта программа просто не будет воспринята на Западе. Здесь стоит отметить, что уровень суверенных долгов является одним из ключевых для европейских аналитиков при анализе основного спектра рисков, присущих стране-кандидату. Тяжелая кредитная история Греции и перспектива аналогичных рисков в Италии и Испании — тому яркое подтверждение. Именно поэтому для того, чтобы диалог о европейской интеграции не вызывал у западных партнеров болезненный озноб, Украина должна решить, кроме того, и задачу сокращения госдолга до 50-55% ВВП.

Написать это легко, но как насчет практики? Для оценки этих перспектив перед нами достаточно простая математическая задача. Есть долг в валюте — это некая константа. Но для трансформации в гривневый эквивалент нужно знать курс. Что касается размера ВВП, то он определяется в национальной валюте и с учетом курса представляет собой переменную и плохо прогнозируемую величину (валютный эквивалент). Минфин планирует, что сам размер госдолга в ближайшие несколько лет увеличится с $66 млрд до $72 млрд как за счет роста внешних заимствований, так и внутренних. Это что касается абсолютных показателей. Но при этом относительный индикатор (долг/ВВП) почему-то сократится с 60% до 49%. Очевидно, что добиться этого можно лишь благодаря росту ВВП или укреплению гривни. Простой расчет показывает, что при размере долга в $72 млрд и его отношении к ВВП в 49%, объем валового продукта в 2020-м должен достигнуть почти $150 млрд.

Если говорить о ВВП, то его номинальная величина может расти как за счет дефлятора, так и с учетом реального прироста. В последние годы реальное увеличение валового продукта было минимальным, зато с помощью инфляции ВВП «раздуло» почти в два раза — до 3 трлн грн. Как показывают прогнозы НБУ, МЭРТ и Минфина, инфляция в ближайшие годы сократится до 5%, то есть роль дефлятора в росте номинала ВВП заметно сократится, а реальный рост будет колебаться в пределах 3-4%. Но даже если мы возьмем коэффициент роста ВВП (дефлятор + реальный прирост) на уровне 1,15, то получим к 2020 г. валовой продукт в размере 4,5 трлн грн.

Для выполнения прогноза Минфина относительно достижения валютного эквивалента ВВП в пределах $150 млрд, курс гривни к доллару не должен превысить 31 (2020 г.). А в 2019-м — не более 29,5. В этом году — не более 31

Таким образом, более-менее реальный прогноз Минфин дал лишь на текущий год. В дальнейшем для достижения снижения показателя долг/ВВП необходим как динамичный рост, так и стабильность национальной валюты. Причем важно достичь именно кумулятивного эффекта: рост + курсовая стабильность.

Но уже сейчас Минфин говорит о возможных рисках, которые могут воспрепятствовать этому. На данный момент существуют пять альтернативных стресс-сценариев.

Первый предполагает проявление осенью текущего года курсового шока: девальвация гривни до отметки 36 грн/$, что в общих чертах совпадает со сценарием НБУ (при прекращении сотрудничества с МВФ и падении цен на товары украинского экспорта, в первую очередь — металл и руду). В Нацбанке оценивали глубину курсового шока — 40 грн/$. Реализация данного сценария приведет к росту стоимости обслуживания долгов на 20%, или 40-50 млрд грн в год.

Второй шок — шок процентных ставок в случае оттока капитала с рынков развивающихся стран, который уже, кстати, начался, особенно учитывая масштабы девальвации турецкой валюты — лиры (с 3,8 до 6,8 лиры за доллар). По мнению аналитиков, при прохождении отметки в 7 лир за доллар вполне возможен полномасштабный кризис турецкой банковской системы и, соответственно, возникновение проблемных активов в европейских банках и финансовых компаниях на сумму более 100 млрд евро. Все это грозит развивающимся странам полноценным кризисом длительностью два-три года. Для Украины подобный сценарий может значить смещение кривой доходности по внешним займам в диапазон выше 9% и внутренним — за горизонт в 20%, что значительно осложнит возможности Минфина как привлекать новые долги, так и обслуживать старые.

К прочим сценариям относят: замедление роста ВВП; шок первичного баланса (когда текущие налоговые и неналоговые поступления не смогут покрывать бюджетные расходы, кроме выплат по долгам); а также шок условных обязательств в результате нового банковского кризиса, а банковская система у нас сейчас на 60% государственная. «Капитализация» последнего шока, по мнению Минфина, потянет на 94 млрд грн, хотя если быть объективным, в него стоит закладывать все обязательства госбанков перед населением, то есть порядка 270 млрд грн.

Реализация как минимум двух из пяти указанных выше шоков, приведет к тому, что вопрос дефолта из разряда «быть или не быть» перейдет в простое «когда?».

В случае позитивного внешнего фона Минфин планирует достичь снижения показателя «долг/ВВП» за счет увеличения удельного веса в общей структуре долгов льготного кредитования со стороны международных финансовых организаций (МФО) и перехода на заимствования в гривне. Кроме того, совершенно оправданно в министерстве говорят о том, что проблема наших долгов не в их размере, а напряженном платежном графике и высокой стоимости. Если удастся рефинансировать нынешнюю задолженность хотя бы на 50-60% и «удлинить» до 30-40 лет, проблема внешних выплат для Украины заметно ослабнет.

Но для привлечения кредитов МФО необходим новый пошаговый план реформ на ближайшие три-пять лет, а для перетока долгов в гривню — стабильная нацвалюта. В условиях, когда курс «плавающий» и Нацбанк самоустранился от курсовой политики, одалживать будут в валюте, а в гривне — только «коротко» и «дорого». Таким образом, для формирования эффективной долговой политики и развития внутреннего рынка капитала нужен прогнозируемый курс и политика курсового коридора. Кроме того, Украина уже «созрела» для законодательного ограничения верхней планки госдолга, а сама политика государственных заимствований должна формироваться с учетом потребностей реального сектора в инвестициях и кредитах. Пока же весь ресурс с рынка капитала государство оттягивает на себя и планирует это делать и впредь…

www.ua-banker.com